Два к одному

Работа в жанре омегаверс. Имеется нецензурная лексика.

За обложку большое спасибо Arragon

улыбнулся, поймав заинтересованный взгляд незнакомого парня, идущего по другой стороне улицы. Да, его детка была шикарна, Адам это отлично знал и гордился своей машиной невероятно. Он владел ею всего неделю, но уже успел влюбиться до потери сознания. Отличный подарок ко дню рождения. Пересесть со старенького «Плимута» на новый «Форд» ― это круто. Это реально круто. До сих пор в их колледже только у Рона, сына банкира, был новый автомобиль, но теперь малышу Ронни придется посторониться. Хотя, может, за прошедшие каникулы кто-нибудь еще обзавелся тачкой, но это вряд ли, Адам бы уже знал. Ну, и где Ри застрял? Все еще прихорашивается?

Адам хмыкнул, снова посмотрел в зеркало ― на этот раз, чтобы проверить, все ли у него самого в порядке ― и недовольно покосился на дверь дома, на подъездной дорожке которого стоял. Сегодня первый день после каникул, ему не терпелось похвастаться машиной, а Дилан решил, видимо, немного потрепать ему нервы. В отместку за то, что в прошлый уик-энд Адам отказался отвезти его в новый торговый центр, открывшийся в соседнем городе. Но тогда Адам, во-первых, только-только отошел от шумной вечеринки, устроенной родителями в честь его дня рождения, а, во-вторых, Дилан сам говорил, что просто не хочет ехать с предками. Нельзя сказать, что Адам его не понимал, но уж полчаса в их компании Дилан мог бы и пережить.

Риордан изволил появиться как всегда с помпой. Иногда складывалось впечатление, будто он нарочито создает вокруг себя антураж для еще более яркого явления. Впрочем, ему это спускали. Он грохнул дверью, прерывая поток девчоночьего визга. Рона, его младшая сестра, явно поедет в школу на автобусе. Несмотря на тот факт, что им по пути. Дилан с чувством пнул входную дверь и только тогда развернулся. Он редко позволял себе такие вспышки, предпочитая быть идеальным мальчиком. Сегодня, по всей видимости, не вышло.

― Шикарная тачка, милый, ― чего было больше в его словах: восхищения или яда, понять было сложно. Дилан подошел к Адаму, вышедшему из машины ему навстречу и, не оглядываясь по сторонам, сунул ладони в карманы его джинсов, прижимаясь к нему для утреннего поцелуя. ― Прости, что никого не убил по дороге, хотя Ро очень сильно напрашивалась. Пришлось сказать, что ты меня ублажишь по-быстрому, мы ведь не виделись… сколько? С прошлых выходных?

― Отличная отмазка, только не понимаю, при чем здесь я, ― Адам покосился на окно, за которым явно шевельнулась занавеска, ухмыльнулся и, навалившись на Дилана всем телом так, что почти вжал его в дверцу машины, несильно прикусил подставленные губы прежде, чем утянуть в глубокий поцелуй. ― Ты все еще дуешься на меня?

― Ты бросил меня на растерзание предкам и Ро, Адам Уолтер, ― выдохнул Дилан в его губы и царапнул его грудь сквозь ткань рубашки. ― Так что да, я дуюсь. Но все готов простить за поездку вечером в кафе. Нет, течка у меня еще не скоро, и нет, мне сейчас не нужен секс, но если он нужен тебе, то я готов тебе помочь.

― И во сколько мне обойдется твое прощение? ― Адам звонко чмокнул его в нос и отстранился, отпуская Дилана. ― Садись, а то опоздаем, ― предложение о «помощи» он проигнорировал, зная, что Ри все поймет правильно. Несмотря на расхожее мнение, что молодым альфам в его возрасте секс нужен всегда, Адам предпочитал снимать напряжение другим способом. Хорошо быть капитаном футбольной команды.

― Кофе и партию в боулинг, ― очаровательно улыбнулся Дилан, ныряя в салон. ― Я, между прочим, действительно по тебе соскучился. Ни поболтать нормально, ни расслабиться. Ты мой лучший друг, Адам. Самый близкий. Ближе не придумаешь. Правда, всякий раз, когда я с тобой, мне хочется тысячу раз извиниться за то, что ты не ищешь себе нормальную девчонку или парня.

Адам фыркнул и сел за руль:

― Нормальную? Ди, я, конечно, супер-мега-крутой альфа и все такое, но мне и так нравится. Я хочу играть в Высшей лиге и меньшее, что мне сейчас нужно ― это обязательства. Нам разве плохо вместе? К тому же, ― он ухмыльнулся, аккуратно выезжая на проезжую часть. ― Пока я рядом, ты хрен себе нормального альфу найдешь. В этой дыре каждая собака в курсе, что ты вроде как мой, поэтому и не рискуют соваться.

― Ни одна из собак этой дыры не является моим альфой, ― фыркнул Дилан. ― Ты тоже не мой альфа, но ты и не собака. Ты знаешь, что на самом деле ― самый настоящий клад? Заботливый, нежный и внимательный. Черт, да я сам готов воспитать для тебя самого лучшего на свете омегу. Правда, у меня не самая безоблачная репутация, но это ерунда. Понимаешь, даже парни из команды пасуют передо мной. И перед тобой. Что это за альфа, если поджимает хвост перед омегой, вместо того, чтоб дубиной по башке и в пещеру трахать. Я, конечно, утрирую, но смысл связываться с теми, кто будет дрожать коленками за то, что меня поцеловали или потискали?

― Эй, просто сбавь обороты, перестань корчить из себя супермена и альфы к тебе потянутся, ― Адам, остановившись на светофоре, растрепал его волосы. ― И я заботливый, нежный и внимательный только по старой памяти и только с тобой. Помнишь, как на тебя Малыш Эдди крысился? Ты тогда еще мне еле до плеча доставал, так что другого выхода у меня не было.

― Эдди – идиот, ― не сдался Дилан. ― Попробовал бы присунуть ― остался бы без зубов и без члена. А ты все равно классный. Мне иногда даже жаль, что ты не мой. С другой стороны, я за тебя и так морды бью, что бы стало, если б я все-таки оказался твоей омегой ― лучше не знать.

― Кому это ты морды за меня бил? ― от неожиданности Адам слишком сильно надавил на педаль газа, и машину бросило вперед. Он выругался сквозь зубы и сбавил скорость. Чтобы омега за альфу кому-то морду бил?! Это что же о нем теперь думают?!

― Это наши омежьи разборки, ― почти пропел Дилан. ― Расслабься, твоей альфа-важности ничего не грозит. Просто Райан сказал, что трахался с тобой. Я услышал. Не мог спустить ему такой ереси и должен был среагировать. Ничего страшного, это давно было.

Адам хмыкнул, а потом расхохотался.

― Так вот почему его тогда почти две недели не было. Стеснялся показать свое красивое личико. И часто ты так мою честь отстаиваешь? ― кошмар какой. Как хорошо, что он так далек от всех этих… разборок.

― Меня боятся потому, что я омега самого крутого капитана футбольной команды, и потому, что я самая натуральная сволочь. Хотя меня называют по-разному. «Стерва» и «сучка» ― самые невинные мои эпитеты, ― пожал плечами Дилан. ― Так что твоя честь ― недосягаема для всех. Кроме меня.

― Спасибо, утешил, ― Адам свернул в сторону колледжа, медленно проехал мимо крыльца, делая вид, что не замечает удивленные и завистливые взгляды, и остановился у самой границы с парковкой для велосипедов: все меньше шансов, что его машинку заденет какой-нибудь горе-водитель. Заглушив двигатель, он повернулся к Дилану и широко улыбнулся. ― Поцелуй для зрителей на день грядущий?

― В салоне? Плохо видно. Предлагаю капот, ― тот потерся кончиком носа о его нос и выскользнул из машины. Грациозно и изящно, как и надлежит порочной омеге главной звезды колледжа.

― Позер, ― почти нежно бросил Адам и вышел следом. Ему нравились игры, в которые они с Диланом играли. Это делало жизнь гораздо веселее.

Закрыв дверцу и обойдя машину, демонстративно поигрывая ключами, он обнял омегу за талию и дернул на себя, бедрами вжимаясь в его бедра. Кинул взгляд из-за его плеча на собравшихся одногруппников и засунул язык в покорно приоткрывшийся рот. Никакой красоты и чувственности, зато непристойности ― хоть отбавляй.

Дилан обвил его бедра ногой и вжался в него, сцепив пальцы в замок на шее. Влажный звук поцелуя заставил волоски на теле встать дыбом.

― Хорошего дня тебе, радость моя, ― муркнул он, совсем уж неприлично лизнув губы Адама.

― Опять дразнишь преподавателей? ― тот поймал его язык, немного поиграл с ним и отпустил. Прикусил кожу на шее, обновляя уже почти побледневший след, и с довольной ухмылкой отстранился. ― Пошли?

― Мне все прощают до тех пор, пока я хорошо учусь, а остальное их волновать не должно. Моя личная жизнь это только мои проблемы, ― жарко шепнул Дилан, обнимая его за талию. ― Что там у нас по расписанию?

― Понятия не имею. Знаю только, что у нас сегодня первая тренировка. Говорят, что нашего прежнего тренера отправили в утиль: поймали на том, что «дурь» толкал, так что попечители прислали нового. Я его пока в глаза не видел, но отец уже успел наведаться в гости. Говорит, что суров мужик.

― Суровые мужики… м-м-м… мечта трепетной омеги! Кого же наш суровый мужик осчастливит вниманием? Устроим ему личную жизнь? ― выгнул бровь Дилан. ― Я слышал, что у нас могут быть новенькие. На позапрошлой неделе приехала парочка фур. Мать сказала, что старый дом на Ивовой аллее купили.

― Успокойся, «мужик» занят. Твоя «парочка фур» и старый дом - это и есть новый тренер. Он, его омега и двое мелких. Отец говорил что-то про них, но я не особенно слушал. Кажется, что-то еще про собаку там было. Или про кота… ― Адам задумчиво нахмурился, а потом тряхнул головой. ― Ладно, посмотрим, что он за тип.

― Пара мелких? Надо на них Ро переключить. Пусть отрабатывает стрельбу глазами на ком-нибудь другом, ― Дилан потянул его к парадному, попутно украдкой поглядывая по сторонам. Пялиться на окружающих статус не позволял. Это на них пялились.

― Что они тебе сделали? ― хмыкнул Адам, представив себе эту катастрофу. ― Вдруг они хорошие, а ты им Ро?

― Ро тоже хорошая, но на расстоянии, ― рассмеялся Дилан. ― Она берет пример со своего старшего брата. То есть с меня.

― Сама скромность, ― Адам чуть сильнее сжал его пальцы и вломился в толпу, здороваясь направо и налево, хлопал по плечам заметно подросших приятелей и радостно ржал, изображая довольство жизнью. Он играет в футбол, он гордость школы, его оценки ставятся сами, а его омега ― лучший студент и вообще красавчик, каких поискать, так о чем ему переживать?

Выбравшись из толпы, он шлепнул Дилана по отменно накачанной заднице, подмигнул и кивнул в сторону:

― Увидимся на перемене. Не шали, моя прелесть.

― Обязательно, ― фыркнул Дилан и, махнув рукой, растворился в толпе.

Привычки ― страшная штука. Улыбаться, острить, обниматься с учебниками, кружить головы. Статус парня капитана футбольной команды, неприступной омеги-острослова, не чуравшегося ни драки, ни словесной перепалки ― серьезный аргумент, как ни крути. Особенно если принять во внимание тот факт, что себя Дилан Риордан поддерживал в прекрасной физической и интеллектуальн ой форме.

И уж конечно никто не знал, что именно Дилан пинал «своего» альфу на предмет учебы, аргументируя это тем, что спортивная карьера может оборваться и весьма неприятно, а мозги и навыки остаются с тобой всегда.

…Они стояли особняком. Двое одинакового роста, лицом похожие друг на друга, как две капли воды. Две очень разные капли. Оба высокие, широкоплечие, красивые. Только у одного короткие волосы были цвета ржавчины, а вот длинные пряди второго пылали, как заходящее солнце. В одинаковых белоснежных рубашках и черных джинсах, строгих жилетках и с рюкзаками за спиной ― они казались не из этого мира. Ну, не из этого городка точно. На них смотрели с любопытством, столпившиеся недалеко младшие омеги перешептывались и хихикали, откровенно разглядывая. Кажется, это и были те самые «двое мелких».

Вся прелесть ситуации была в том, что они стояли возле его шкафчика. Стояли и переговаривались. Как будто никого вокруг больше не существовало. Как будто они вообще никому не мешали. Совсем.

Дилан бросил раздраженный взгляд на стайку мелких омег и решительно подошел к своему шкафчику, звякнув связкой ключей.

― Сдвиньтесь на фиг, пожалуйста, ― почти вежливо попросил он.

― Да всегда пожалуйста, ― один из них улыбнулся. ― Только укажите точно конечную точку.

― Куда-нибудь подальше. Ноль-ноль по Гринвичу, ― и плевать, что второй ноль в принципе особо в природе не существует. Дилан с вызовом посмотрел на говорившего, всем своим видом показывая, что он уже устал ждать.

― Кажется, здесь плохо с учителями по географии, ― в разговор вступил второй. С самым умным видом он покачал головой, но потянул брата на себя, давая Дилану доступ к дверце. ― Пошли, нам еще к директору.

― Я уже не уверен, что хочу здесь учиться, ― хмыкнул тот и, отсалютовав Дилану, направился вслед за братом.

― Это всего на год, Братец Лис, ― быстрый взгляд назад, на Дилана, улыбка, скользнувшая по губам, и вот оба уже исчезли за спинами остальных.

Дилан глубоко вздохнул, шагнув к шкафчику и замер, чувствуя, как прошило тело возбуждение. Настоящее возбуждение. Чистое, а не тот гормональный дурдом, который кипит в теле в период течки.

Это было похоже на разряд электричества. Волоски на теле встали дыбом, его мгновенно бросило в жар, губы пересохли, а воздух комом застрял в горле. Тихо… тихо… все хорошо. Он не должен показывать, что с ним что-то не так. Даже если подгибаются колени, а в штанах внезапно приключается твердокаменный стояк. Отчаянно захотелось поколотиться головой о дверь шкафчика. Но стервозным синеглазым красавчикам колотиться головой о гремящие поверхности не полагается.

Кто из них?! Чей это запах? Сюрприз случился ― и почему-то именно теперь, когда все только-только успокоилось. Когда все только начало налаживаться.

Стараясь сохранять спокойствие, Дилан открыл свой шкафчик и достал учебники. Выгреб необходимое, подхватил тетрадь, ручки и, все-таки грохнув дверцей, прислонился к ней спиной. Флер от присутствия близнецов, кажется, пропитал его одежду. Шевелиться не хотелось. Единственным желанием было стоять здесь и дышать этим волнующим чудесным запахом.

Дилан тряхнул головой и, плотоядно улыбнувшись порскнувшим в разные стороны младшим, направился в аудиторию, плавно покачивая бедрами. Он ― омега местной «звезды». А все остальное ― не важно.

***

Первый урок в этом семестре. Уже перетерли все самые последние новости, похвастались новыми приобретениями или предварительными результатами вступительных тестов, а преподавателя все не было. Минута, две, пять. Когда открылась, наконец, дверь, минутная стрелка застыла почти на десяти. Но мистер Джонсон пришел не один. Вместе с ним вошли рыжие близнецы. Класс приветствовал их приглушенным гулом, и мистер Джонсон скупо улыбнулся. Поздоровался со всеми и отступил назад:

― С сегодняшнего дня в вашей группе пополнение. Брэд Айзек, ― и тот, у кого были короткие волосы, спокойно и с достоинством кивнул, ― и Айк Айзек, ― длинноволосый юноша открыто улыбнулся. ― К сожалению, у нас нет свободных парт на двоих, но вы можете выбрать любое место, которое вам понравится, молодые люди.

Айк пожал плечами и шагнул вперед:

― Отлично, тогда я сяду здесь, ― пройдя по ряду, он швырнул свой рюкзак на пол и плюхнулся на стул рядом с Диланом. Повернулся. Подмигнул. ― Привет?

Брэд вскинул бровь и, пройдя следом за ним, устроился за следующей партой по соседству с главным «ботаником» колледжа.

― И тебе не хворать, ― Дилан криво улыбнулся и отвернулся к окну. Не хватало еще, чтобы этот… ― Айк? ― заметил его состояние. Черт бы его побрал! Он всегда сидит один и это ― аксиома. Ни одна наглая морда никогда не составляла ему компанию. Эту парочку хоть кто-то, да должен был просветить. Он сглотнул. Дышать через раз? Да он подохнет здесь во цвете лет. Рядом со своим альфой. Ага, со своим ли? Сзади, аккурат за его спиной, сидел второй. Брэд. Кто, черт подери?!

― Рядом со мной не сидят. Так что советую на следующую пару найти себе другое место, ― бросил он.

― Почему это? Ты заразный, что ли? ― Айк хмыкнул и откинулся назад, почти демонстративно вытягивая ноги. Заработал недовольный взгляд преподавателя, устроившего перекличку, и развел руками, очаровательно и почти наивно улыбаясь.

― Люблю отсутствие всякого присутствия рядом с собой, ― процедил Дилан. ― С философской точки зрения подобное положение вещей самоочевидно. Так что, надеюсь, ты и твой брат примете это как руководство к действию.

― Какая жалость, что наши мировоззрения не совпадают, ― бросил Айк. ― Так что, боюсь, тебе придется немного потерпеть, мальчик-который-не-умеет-быть-вежливым.

― Айк, если ты сейчас же не угомонишься, окажешься у доски, ― сзади зашипел на близнеца Брэд, на что его братец только плечами пожал.

― Я помню таблицу умножения. Думаю, этого будет достаточно.

― Это пара по истории. Ты уверен, что не ошибся аудиторией? ― выгнул бровь Риордан, борясь с безумным желанием прикоснуться к нему, хоть бы и случайно.

― Без разницы, ― равнодушно заявил Айк. ― Таблица умножения всегда помогает.

― Мистер Айзек, может, вы напомните группе программу прошлого семестра? Походы Александра Македонского, например? ― мистер Джонсон вперил в нарушителя тишины тяжелый взгляд, на что Айк только фыркнул:

― Мне к доске выйти или так тоже сойдет?

― Айк… ― предупреждающе шепнул Брэд.

― Я думаю, будет неплохо, если вас увидит весь класс, ― мистер Джонсон нехорошо улыбнулся.

― И то верно… Я ж такой красавчик, ― пробормотал Айк, лениво вставая с места. На задних партах захихикали, а сосед Брэда отодвинулся от него подальше. А Айк, тем временем, прошел по ряду и остановился у доски. В строгой одежде, с неприбранными волосами и наглой, веселой усмешкой на лице, он был похож на домашнего кота, который больше всего любит задирать дворовых собратьев. ― Какой из походов Александра вас интересует, мистер Джонсон?

― Триста тридцать пятый год до нашей эры? ― это была любимая «шутка» историка: назвать дату, не называя события. Правда, Айк ее словно и не заметил.

На мгновение задумавшись, он тут же расплылся в довольной улыбке.

― Фивы и поход на север. Ну… это был плохой год для иллирийцев и фракийцев. Да и идея восстания была дурацкая, прямо скажем… ― начал он, и Брэд тихо рассмеялся:

― Позер.

А Айк говорил, говорил, говорил, ни разу не ошибившись, но все сводя к шутке. В конце концов, мистер Джонсон не выдержал.

― Достаточно, мистер Айзек, я уже убедился, что у вас хорошая память. Можете вернуться на место.

― Черт, а я только начал удовольствие получать… ― душераздирающе вздохнул тот и, пожав плечами, под смешки и шепот проследовал к своему месту. Поерзал, устраиваясь, и улыбнулся, поймав заинтересованный взгляд Инесс с первой парты.

― Это должно было произвести впечатление? ― ручка Дилана порхала над листом бумаги, расчерчивая последнюю тетрадную страницу замысловатыми линиями. При дальнем рассмотрении линии складывались в рисунок ― крупный полевой мак, испещренный прожилками.

― Ну, старик Джонсон точно в восторге, ― Айк, теперь полностью игнорируя преподавателя, полез за телефоном. ― Что у нас там следующее?

― Я не знаю, что у вас, ― закатил глаза Дилан, захлопывая тетрадь. Кажется, у него сегодня не самый счастливый день в жизни. И его карма на сегодня ― хлопать. Дверью. Шкафом. Тетрадью. Главное, чтобы не чьей-нибудь челюстью. ― Но, надеюсь, там вы будете сидеть за одним столом.

― То есть мое соседство тебя категорически не устраивает? Какая жалость… Такие красивые омеги не должны быть такими злыми, ― делано вздохнул Айк.

― Это мое дело, ― Дилан резко повернулся к нему, пристально вглядываясь в глаза. Красивые зеленые глаза, что уж лукавить. И сам Айк был красив. Теплой летней красотой. ― Каким мне быть. Мое и моего альфы, ― улыбчивый подвижный рот. Чувственные губы. Белоснежная улыбка. Не исключено, что он хорошо целуется. Пахнет ― очень хорошо. Лучше, чем пахли все, кого Дилан знал. Или это ― запах Брэда?

Айк сузил глаза, но промолчал, хотя ему явно хотелось что-то сказать. Он молча просидел до конца урока, а когда прозвенел звонок, подался вдруг к Дилану и, касаясь губами кромки уха, шепнул:

― У тебя странный альфа, моя прелесть. Ты им совсем не пахнешь, ― отстранился, встал и, подхватив свой рюкзак, с самым независимым видом направился к выходу. Брэд отстал от него всего на шаг.

Чужое дыхание обожгло кожу. Легкое мимолетное прикосновение губ будто клеймо на нем оставило. По телу прокатилась волна крупной дрожи и Дилан зажмурился. Такого с ним не было даже в течку. Да, собственно, до течки далеко еще. Он не должен реагировать на чужака так.

Безумно хотелось… хотелось. Целоваться, обжиматься в темном уголке, чувствовать напряженную плоть внутри. По самый узел, черт подери!!! И почему-то под зажмуренными веками сам собой рисовался образ Айка, чтоб он сгинул.

Из аудитории он выходил последним. Самым последним. Он вышел даже позже Джонсона, напрочь проигнорировав вопросительный взгляд в свой адрес. В коридоре он отмахнулся от приятелей и шуганул стайку первокурсников своим мрачным видом. Ничего. Переживут. Главное, чтобы не лезли с расспросами.

…В следующую аудиторию он вошел первым. Привычно занял свое законное место за столом у окна и прикрыл глаза, бездумно барабаня пальцами по столешнице.

Они вошли в класс последними. Игнорируя обращенные на них взгляды, прошли между рядами, вот только Айк возле стола Дилана не остановился. Зато круто развернулся у следующего и устроился на скрипящем стуле, оскалившись в ответ на испуганный взгляд «ботаника», а вот Брэд опустился на место рядом с Диланом. Достал блокнот, карандаш и обернулся к соседу. Похож и не похож. Тот же разрез глаз, только шторм таится где-то в глубине зрачков, а не ярится на виду.

― Привет? ― не напор, но обманчивая мягкость. Точно также кошка мурлыкает под ласковой рукой прежде, чем вцепиться в нее острыми зубами.

― Вы что, решили меня измором взять? ― едва не скрипнул зубами Дилан, вздрагивая от звука его голоса. Похож и не похож. Запах пьянил ничуть не слабее алкоголя. Просто был немного другим. Отличался от запаха брата. Не такой дерзкий. Не такой вызывающий. Более уверенный. Или все-таки это ему только казалось?

― М-м-м… Айк сказал, что больше не хочет сидеть рядом с вами, ― Брэд смотрел на него странно-тяжело. ― Так что мы решили поменяться. Вы снова против? ― и это его «вы»…

― Я должен огорчиться тому факту, что Айк не хочет сидеть рядом со мной? Или должен быть счастлив, потому что со мной сидит его брат? ― мгновенно ощетинился Дилан. Если бы кто спросил его, почему он так себя ведет в отношении с теми, кого с удовольствием затащил бы в постель, он бы вряд ли ответил что-то мало-мальски внятное. Новые альфы вызывали в нем приступ неконтролируемой раздражительности. Впрочем, эта раздражительность так же легко объяснялась возбуждением.

― Вы кажетесь достаточно самовлюбленным для того, чтобы факт того, что кто-то не хочет сидеть с вами, мог задеть, ― Брэд скользнул взглядом по его лицу, задержался на губах и отвернулся, открывая блокнот.

― Я всегда сижу один. С момента поступления. Так что, на мой взгляд, очевидно, что я и дальше желаю сохранять этот статус-кво, ― Дилан долистал до последней страницы тетради и принялся пририсовывать к маку еще один цветок. Магнолию на темной ветке. ― Есть много более доброжелательных и открытых людей в этом колледже, которым будет любопытно общение с вами.

― Постоянство ― это хорошо, но всегда есть место чему-то новому, ― философски заявил Брэд. В нем не было яростного напора его брата, но отступать он явно тоже не привык. А еще он рисовал. Быстро, четко, скупыми штрихами простого карандаша. Пока было неясно, что за картина получится в итоге, но то, как он работал, завораживало. ― Про вас говорят, что вы ― один из лучших студентов колледжа. Вы умеете проигрывать, Дилан?

― Если бы я проигрывал ― я бы не был лучшим. И с лучшим, ― его вынуждали защищаться? Такого давно не было. Вернее сказать, с того момента, когда он дал отпор первой альфе, пожелавшей добраться до него, ему не приходилось больше дюйм за дюймом отвоевывать личное пространство. Эти двое вторглись в зону комфорта. Его зону комфорта. Заставили его сердце трепетать в груди изодранной тряпочкой. Устроили революцию гормонов в его теле за неполные два часа общения. И пытались... что?

― Без здоровой конкуренции нет развития, ― справедливо заметил Брэд и, поймав недовольный взгляд преподавателя, заговорил тише. Как оказалось, поздно.

― Мистер Айзек, если не ошибаюсь, ― мистер Эстер, преподаватель физики, не поленился дойти до их парты. ― Айк Айзек?

― Брэд Айзек, ― холодным тоном поправил его тот, откидываясь на спинку стула.

Эстер кивнул, принимая поправку, но ничуть не смутился:

― Вы новенький в группе, но позволяете себе разговаривать и отвлекать моего лучшего студента. Может, тогда вы напомните остальным теорию относительности Эйнштейна?

Брэд вскинул бровь, а потом, мягко улыбнувшись, четко ответил:

― Суть этой теории состоит в том, что «гравитационные эффекты обусловлены не силовым взаимодействием тел и полей, находящихся в пространстве-времени, а деформацией самого́ пространства-времени, которая связана, в частности, с присутствием массы-энергии». Иными словами… это теория гравитации. Я ответил на ваш вопрос? ― ни грамма насмешки в голосе, внимание в позе и легкое напряжение в плечах. И лишь в глазах, скрытых за длинными острыми ресницами ― смех и лукавство.

Эстер поджал губы и кивнул:

― И все же, я попросил бы вас не мешать остальным.

― Я постараюсь, ― Брэд обезоруживающе улыбнулся, но стоило преподавателю отойти, как он снова взялся за свой рисунок. ― Кажется, не быть мне его любимым студентом.

― Что я могу сказать? Не повезло, ― сверкнул натянутой улыбкой Дилан. Кажется, это будет самый тяжелый и трудный год в его жизни. Если он не найдет способа справиться с тем, что сейчас вокруг него происходит. А если быть точнее, то с этой колоритной парочкой. Ну почему они с Адамом в разных группах? Насколько было бы проще, окажись он здесь. ― Найдите себе другой объект приложения интеллектуальных усилий.

― О, никаких усилий. Все исключительно для удовольствия, ― Брэд кинул на него взгляд и снова отвернулся. Всю остальную часть пары он молчал, лишь изредка делая какие-то записи в тетради. Пару раз ответил на сообщение и, судя по тому, что позади в эти секунды тренькал телефон, переписывался он с братом. А когда урок закончился, Брэд резким движением выдрал из блокнота лист и отточенным жестом положил его перед Диланом. ― На память, ― усмехнулся он и, подождав близнеца, направился к выходу.

На листе был нарисован Дилан. Не узнать его было невозможно. Лицо вполоборота, сдвинутые в явном неудовольствии брови, поджатые губы. Четкие линии скул, и волосы прорисованы так, что, кажется, сейчас дунет ветерок, и они взметнутся. На этом рисунке Дилан был недовольным, но очень красивым. Художник ничуть не польстил ему, но отразил каждую черту его лица. Точный рисунок. И такой живой.

Лист бумаги пах графитом и Брэдом. А может, к запаху брата сейчас примешивался запах Айка. Или все запахи смешались, создавая безумный аромат альфы. Его альфы. Альфы, которого он не знал. Не мог понять. Но который властно вломился в его жизнь и пошел крушить ее, как слон ― посудную лавку.

Ручка в пальцах жалобно хрустнула, переломившись. Дилан чертыхнулся и полез за телефоном. Так больше продолжаться не может. Только не сегодня. Никаких нервов не хватит.

«Ты мне нужен. Туалет. Через три минуты».