Где-то в далёкой галактике

Тико медленно вдохнул и выдохнул. Невольно поправил ворот натирающей робы и снова посмотрел на Дика:

— Надолго привёл?

— До отбоя, — отмахнулся Дик. — Он твой, и мы в расчёте?

Его лоснящееся потное лицо отражало заинтересованность. Тико тоже был заинтересован. Снова вдохнул ласкающий обоняние аромат течного омеги и одобрительно кивнул.

— Где взял-то? — на всякий случай поинтересовался Тико.

— Да в соседней камере. Ожидальщик. И, скорее всего, тоже... того. — Дик неприятно усмехнулся и провёл правой ладонью над левой, то ли гильотину пытался изобразить, то ли проклятую бюрократическую машину. Тико не слишком волновало.

Он ещё раз вдохнул и с силой встряхнул сжавшегося, немного побитого и зашуганного мальчишку. Сделал знак Дику удалиться. Тот нахмурился, потряс тяжёлым ремнём охранника, но спорить не стал. Отрабатывал долг сполна. Тико знал, что тот не вернётся, как и обещал, даже если заморыш будет орать на всю тюрьму.

Обменять одну из заначек на течного омегу было отличной идеей. Сейчас, после того как объявили приговор, когда осознание своей смерти уже не пугало неизбежностью, Тико просто хотел удовольствий, дешёвых наслаждений и сделать то, чего не удалось попробовать за непродолжительную, но яркую жизнь на воле.

У Тико никогда не было вязки. Никогда. Даже с треклятым мужем, который, по всей видимости, их сдал и теперь будет до конца своих дней прожигать жизнь на денежки, заработанные Тико и его братом. За это было обидно, так обидно, что ярость начинала слепить. Но из тюрьмы, из Тараколы, где держали приговорённых к высшей мере, у него не было и шанса добраться до подлого Кортена. Выдрать его мерзкое сердце и выплюнуть в лицо всё, что накипело.

Всё!

Начиная от отвратных мелочных поступков, ещё когда они сожительствовали, террора над его чувствами и издевательства над половой жизнью и заканчивая предательством и смертью семьи.

Тико давно не считал Кортена семьёй, может, даже с первой брачной ночи, когда капризный муженёк заявил, что рожать ему не будет и жить он собирается у своего папочки — мэра Нарборо. Этот мэр готов был Тико яйца лизать, не то что строптивый омега. За денежки, что выплачивал ему брат Тико, этот обрюзгший старикашка продал ему всё — свой город, свой остров и своего сына. От сына, правда, толку было никакого. Кортена интересовали лишь побрякушки, дорогие наряды и вечеринки. Через месяц после замужества Кортен с Тико говорил лишь раздражительно-пренебрежительным тоном, и это было обоюдно.

Вспоминать о братьях не хотелось. Ни о Двине — младшем непутёвом омеге, ни о Роко — брате-близнеце, с которым, как казалось, Тико делил все мысли и страсти пополам. Роко был его частью, половинкой души, понимал и поддерживал во всём. И Тико делал для него всё, что только мог. Они вдвоём держали Нарборо в ежовых рукавицах, контролировали весь остров, сделав его надёжным перевалочным пунктом для двух крупных картелей Эквадора и своим собственным раем в медленно умирающем мире. Денежки текли к ним рекой, их уважали, их боялись. Роко в их паре принимал все решения, а Тико с нашпигованным синтетикой телом и мутацией в мышцах был самым яростным исполнителем. Двин, бестолочь и растяпа, никуда не годился и умудрился залететь от непонятно кого, но братья любили его любого. Даже с огромным пузом и глупыми детскими шутками. Двин тоже был их семьёй.

А теперь этой семьи больше нет.

Тико сотни раз пожалел, что успел активировать в себе систему защиты, когда международная организация по борьбе с коррумпированной преступностью завалилась на их виллу. Он расшвыривал профессиональных агентов как щенков, спеша домой и надеясь спасти братьев. Уже в гостиной, где увидел на дорогом ковре бездыханные тела, залитые кровью и засыпанные гильзами, его накрыло оглушающей темнотой. Тико не слишком верил в старых богов, но в тот момент в него вселился Ягуар, и он убивал, уничтожал, крошил всех в рваное месиво, пока его не подпустили к семье.

Тико отключился рядом с ними. Над ними. Рыдая, оплакивая единственно дорогих и близких людей. В таком состоянии его и утащили, погрузили в бронированный флаер и доставили на большую землю. Где был суд, быстрое решение о смертной казни, а следом крошечная камера в Тараколе. Тико даже не позволили их похоронить.

На суд заявились Кортен и его папаша. Заваливали судью своими плаксивыми историями и, не стесняясь, тыкали в Тико пальцами, обвиняя во всех грехах. Приговор объявили уже через несколько часов. Тико даже не сопротивлялся. Его судьба была решена, когда погибли братья. Больше не было смысла бороться, не было смысла жить.

С него даже энергетический ошейник сняли, когда поняли, что Тико покорный. Синтетическая система защиты и каменеющие при желании мышцы — опасное и уникальное сочетание. Обычно мутации купировали лекарствами ещё в младенчестве, но тогда у семьи Даэдо денег не было. А синтетика не с каждым организмом совмещалась, да и стоила неподъёмно много. Но систему Тико устанавливал работодатель. При желании Тико мог бы разнести половину этой проклятой тюрьмы. Вот только желания не было...

Последние семь месяцев он провёл в конуре, ожидая исполнения приговора, и, кажется, даже уже привык к подобной не жизни. И тут как снег на голову — точная дата. Окончание его мучений и надежда на скорую встречу с теми, кто ждёт его в загробном подземелье. Тогда-то Тико и решил оторваться по полной, гудеть, кутить, насколько позволяли условия в тюрьме, и уйти на встречу с семьёй с широкой улыбкой. Нычки по всему Эквадору дали возможность подкупить стражников, раздобыть тяжёлых наркотиков, хорошую выпивку. И вот теперь Дик привёл омегу.

Ещё утром охранник отвёл Тико в стационар и обустроил неплохую лежанку. Снял мерзкий обод с ноги, не позволяющий нормально передвигаться. Тико давно бы его сорвал, сил бы хватило, но не хотелось лишний раз испытать на себе электрическую порку. Обычные меры к нему не применяли, наноботы легко купировали боль и лечили раны.

Омега был худой, щуплый и порядочно грязный. Тико не слишком жаловал тщедушных мальчишек с узкими бёдрами и впалой грудью. От них пахло разлагающимся миром, болезнью и затянувшейся в Романии войной. Но привередничать не имело смысла — хорошо, что Дик разыскал хоть кого-то. Омег редко приговаривали к смерти, и в Тараколе этот мальчишка был, наверное, единственным.

— Хочешь? — Тико тряхнул парня за облезлую шевелюру и протянул лист лизергина.

Омега осторожно повёл головой, посмотрел, что предлагают, и тут же снова сжался в комок. Он тёк уже пару часов, и приятный волнующий аромат замечательно поднимал настроение и заставлял забыть о проблемах и приближающейся смерти. Тико был с течным лишь однажды — Кортен позвал его, ещё пока они окончательно не рассорились, пригласил помочь и поддержать. Правда, заставил пользоваться кондомами и не позволил повязать. Кортен вообще ему мало чего позволял, несмотря на то что Тико содержал его и потакал всем недешёвым увлечениям.