Глава 2

Первый рабочий день

Холодный ветер и слякоть стали моими сопровождающими с утра. Я шла, подгоняемая в спину сквозняками, низ брюк покрывался мелкими пятнышками грязи, а в голове впервые за долгое время возник вопрос: «Может, и правда стоило купить машину?»

Станция Чистые пруды встретила меня тепло и солнечно, словно за сорок минут, проведенных в метро, в Москве сменился целый сезон. Погода этим летом настораживала: иной раз утром казалось, что начался обещанный учеными ледниковый период, к обеду жарило так, что хотелось содрать с себя кожу, а к вечеру до дома добиралась перебежками, держась за фонарные столбы в надежде, что не снесет ветром в Канаду.

За размышлениями я и не заметила, как добралась до знакомого трехэтажного здания, и лишь остановившись напротив массивной двустворчатой двери с надписью «Сотов и Малкин», вспомнила, куда и зачем бежала. Новая работа, новые обязанности, новые знакомства… все это ожидало там, внутри. Но я не спешила. Достав влажные салфетки, оттерла брюки от пятен, вернула свеженький вид темно-бежевым туфлям-лодочкам и, пожелав самой себе ни пуха ни пера, пошла покорять очередные вершины.

Регина Петровна, она же «акула пера», уже сидела на месте в небольшом кабинете на первом этаже. Увидев меня, робко сунувшую нос в приоткрытые двери, женщина шевельнула уголками губ, пытаясь, видимо, показать радушную улыбку. Вышло странно, но попытку я оценила, робеть перестала и радостно возвестила:

– Рада вас видеть. Снова. Я принесла недостающие в прошлый раз документы и готова сегодня же…

Договорить не дал звонок телефона.

Подняв вверх указательный палец, Регина Петровна бросила взгляд на часы, цыкнула и, сняв трубку, степенно ответила:

– Кадры. Слушаю. Да. Да. Сейчас? Поняла. Посылаю. Да.

Трубка вернулась на место, а меня одарили второй попыткой улыбнуться.

– Вас, Ульяна, уже ждут. Документы давайте, я их отксерокопирую, в личное дело подошью и в договор внесу данные. Через часик загляните, подпишем все. А пока вам на третий этаж в тридцать первый кабинет. Всего хорошего.

Я покивала для порядка, бумажки отдала и пошла, куда послали, сожалея о том, что с утра решительно отвергла валерьянку, заменив ее мощной порцией кофеина. Теперь организм был нереально бодр и до отвращения труслив.

Третий этаж встретил красивым фойе в светлых тонах и с растениями по периметру стен. Напротив лифта за столом сидела вчерашняя секретарша. При виде меня она встрепенулась и растянула губы в заученной улыбке:

– Доброе утро, Ульяна. Александр Сергеевич ждет у себя. – Мне грациозно ткнули рукой влево. – Сейчас я предупрежу его, что ты уже пришла.

Кивнув, я отодвинула рукав пиджака и бросила взгляд на часы. До начала рабочего дня оставалось десять минут. И мне категорически не нравилось ощущение, будто сотрудницы агентства и вовсе не уходили с работы.

– Можете идти. – Повесив трубку, Светочка снова дежурно улыбнулась. – Проводить?

– Не нужно. – Я тоже осчастливила ее видом на свои тридцать два зуба и пошла заданным курсом. Налево.

Проходя мимо первого по счету кабинета, услышала новый голос. На этот раз мужской. Чуть притормозив, разглядела молодого блондина в сером костюме и голубой рубашке под цвет глаз. Он говорил через гарнитуру, при этом хмуро листая папку с документами.

– ...была создана индивидуальная композитка. Мы рассылаем ее еженедельно по всем топовым кастинг-проектам, но предложений пока не поступило. Давайте наберемся терпения и…

Что «и» – не дослушала, так как меня заметили, после чего дверь закрылась плотнее. Прямо перед моим любопытным носом.

Поджав губы, я решила запомнить этого типа и сказать какую-то милую гадость при случае, а пока миновала еще одну дверь и остановилась у нужной. Под цифрой тридцать один красовалась надпись «Малкин А.С.»

Стук сердца в груди был гораздо громче того, что произвел на свет мой кулак, встретившись с деревом. Уж не знаю, какой из них услышал новый босс, но откликнулся тут же:

– Да!

– Доброе утро, – упрямо проговорила я, показываясь на пороге кабинета. Хотя внутри все противилось тому, что оно реально доброе.

– А, явились. – Александр Сергеевич посмотрел на меня из-под очков, быстро пробежал взглядом по костюму от застегнутой наглухо блузки до мысков туфель, снова поднял глаза и удовлетворенно кивнул: – Хорошо. Как вас?.. Марьяна?

– Ульяна.

– Угу. На первом этаже у нас кухня, там кофемашина. Пользоваться умеете?

– Разберусь, – убежденно кивнула я.

– Хорошо. Мне три ложки сахара без молока. И перекусить что-то организуй. Давай быстренько.

– А вещи? – Я покрутила в руках сумкой-чемоданом. – Мне пока место не определили, где можно…

– Здесь твое место. Вон стул, положи там шмотки и принеси, наконец, чертов кофе!

«Стрессоустойчивость, умение схватывать на лету», – вспомнила я выборки из собственного резюме. Надо бы соответствовать.

Повесив пиджак на стул, туда же положила сумку и вышла, успев бросить на шефа недовольный взгляд. Он что-то читал в планшете, одной рукой придерживая дужку очков, а второй листая виртуальную страничку вверх. Сопел с негодованием, кривил губы. По всему видно: занят чем-то очень важным.

С кофемашиной я справилась, с завтраком тоже разобралась. Потом сбегала в химчистку, что нашлась за два квартала от работы, и забрала оттуда два серых костюма. Вернувшись, побежала к юристам, где на меня составили разовую доверенность для получения корреспонденции агентства. Сходила на почту, получила две коробки и пакет писем с пригласительными, еле приволокла их на работу, сама же рассортировала. Только собралась на обед, как была схвачена за руку и в добровольно-принудительном порядке отправилась с шефом на съемочную площадку какого-то сериала. Присутствовала на странных переговорах, где в течение двадцати минут два мужика в дорогих костюмах крыли друг друга матом, пытаясь прийти к консенсусу по поводу гонорара третьего мужика. Я при этом стояла с умным лицом и не понимала, зачем меня притащили.

– Сотню накинь, и Макс подумает, – посмотрев на часы, сообщил Малкин собеседнику.

– Да вы охерели совсем! – противился жадный продюсер. – За пять минут в кадре такие бабки. Обойдусь!

– Как знаешь, – скучающим тоном заявил шеф, – рейтинги у тебя – днище, Паша, а я предлагаю реальный выход. Не хочешь принять руку помощи – тони дальше.

– Рука помощи? Серьезно?! Да твой Старовойтов – одноразовая звезда. Он уже в закат пошел! Не борзейте!

Малкин демонстративно зевнул в кулак.

– Все, мы уходим. Но смотри, Паша, через три дня Макс будет уже в Израиле, там съемки «Проклятия фараона» начинаются, и он в одной из главных ролей… Так что потом не ной, хоть в дружбу, хоть в службу, а уже помочь не смогу.

Продюсер встал в стойку, нахмурился, потер лоб.

– Серьезно? Его позвали?

– Иначе и быть не могло, – пожал плечами Малкин.

– Ладно, – «сломался» продюсер, – твоя взяла. Завтра жду Макса, заплачу по твоему тарифу. Но это грабеж.

– Это дружеская скидка, Паша, – покачал головой шеф. – Актеры такого масштаба могли бы требовать больше, но тебе повезло, что мы знакомы и ты мне нравишься. Я вижу в тебе потенциал, и только поэтому уговорил Макса выделить время.

– Конечно, и бабки здесь совершенно ни при чем, – пробухтел продюсер…

Через двадцать минут мы сидели в машине, поедая салаты «на вынос», купленные в более-менее приличном ресторане, потому что времени катастрофически не хватало, и Малкин звонил куда-то, но ответом ему были лишь длинные гудки.

– К Старовойтову, – сбросив вызов, сказал он водителю. – Не дай бог пьет, сучонок.

Судя по тону и перекошенной физиономии, настроение шефа внезапно упало и разбилось. Брови сошлись на переносице, открылся ноутбук, и длинные пальцы яростно забарабанили по клавиатуре, да так, что та едва не дымилась.

По пути со мной заговорили лишь дважды. Первый раз Александр Сергеевич спросил, какого хрена я на него пялюсь – пришлось молча отвернуться, – а во второй раз я чихнула, и водитель пожелал мне здоровья. И это за тридцать минут езды, благо хоть без особых пробок.

Одним словом, когда приехали на место, я мечтала, чтобы этот день закончился, и хотела оказаться в теплой постели. Мечта почти сбылась и гораздо быстрее, чем я рассчитывала.

Макс Старовойтов нашелся в одной из квартир многоэтажки в очень даже приличном спальном районе Москвы. Он радушно распахнул двери, даже не спрашивая «Кто там?» и потрясающе улыбаясь, схватил меня за руку со словами:

– Блин, какая милота. Это мне?

На Малкина посмотреть я не успела, Старовойтов потащил меня за собой. Пробежав вслед за звездой экрана в одну из комнат, была осторожно брошена на кровать, рядом со скомканным одеялом и голой, явно девичьей задницей, из которой росли длинные ноги. Остаток тела и голова девицы терялись под мятой, накинутой как попало простыней.

– Прелесть, – услышала я голос шефа совсем рядом. – Отрываешься, значит?

– Есть такое, – отозвался Макс Старовойтов.

Вспомнив, где и с кем нахожусь, уставилась на предмет вожделения тысяч и тысяч девиц нашей необъятной родины.

Он стоял у журнального столика. В одних плавках, увенчанных неким неизвестным мне лейблом сбоку. Ростом чуть выше среднего, мускулистый, поджарый, кричаще красивый… Блондин с синими глазами, на которые вечно падает чуть удлиненная челка. Прикурив от зажигалки, Макс запрокинул голову назад, вдохнул поглубже и тут же выпустил в потолок колечки дыма.

Я закашлялась и вернулась в реальность.

Вскочив со смятой постели, передернула плечами, понимая, что именно здесь происходило до нас, и брезгливо отряхнула руки.

– Ты просил пару дней отдыха, – спокойно проговорил Малкин.

– Да. – Макс снова заулыбался, при этом глаза его были сильно затуманены. Ступив назад, он наткнулся на что-то и едва не упал. – Сука!

Зазвенело стекло – столкнулись несколько пустых бутылок.

– Ты пьян, как скотина, – все тем же терпеливым тоном вещал шеф.

– Чертовски верно замечено! – засмеялся Макс, разводя руки в стороны. – Это и называется отдых, друг. Расслабься.

Звезда шоу-биза упал на кресло, стащил с подлокотника неприлично короткое черное платье, расшитое пайетками, и швырнул его в сторону.

Задница на кровати, «поймав» одежду, пошевелилась, и спустя миг миру явилось растрепанное заспанное нечто. С большими губами, красивым узким носиком и глазами, полными недоумения.

– Привет, – хрипло поздоровалась красотка – а девушка действительно была хороша, если не брать во внимание волосы дыбом и «смоки айс», перебравшийся с верхних век на нижние. – А где все?

Ее голая красиво стоящая грудь примерно третьего размера заставила меня осуждающе нахмуриться. И даже отвернуться, поджимая губы. А потом еще и подумать злорадно: «Вот родит она когда-то, и все это обвиснет до пупка. Непременно обвиснет! А у меня все останется на месте. Весь первый размер!»

– Все ушли, вам пора, – ответил Малкин девице. – Всего хорошего. Макс, скажи девушке до свидания.

– Пока, солнце, – грустно пожал плечами Старовойтов, затягиваясь очередной порцией никотина и одновременно вынимая из-под себя три шнурка, связанных вместе. «Трусики», – догадалась я и сразу подумала, что в таких ходить – целая пытка.

– Ты мне позвонишь? – заулыбалась милая девушка, на удивление ловко поймав собственное белье. – Где написать номер?

– Он помнит его наизусть, – вмешался шеф, подхватывая красотку за запястье и подталкивая к выходу. – Память профессиональная.

– Но я не говорила… – пыталась возразить девица, оправляя платье одной рукой и прижимая к груди трусики второй.

Проследив за ними взглядом, я поправила очки на носу и повернулась к Максу, где столкнулась с веселым, даже каким-то мальчишеским взглядом.

– Нас не представили, мышка. – Старовойтов поднялся с кресла и вернулся к столику, где затушил сигарету прямо в тарелке с сырной нарезкой. При этом он продолжал смотреть на меня и немного криво улыбаться, больше на левую сторону.

– Ульяна Михайловна, – копируя тон Малкина, проговорила я. – Помощница вашего агента. Его правая рука, можно сказать.

– Правильно. – Макс вдруг хлопнул в ладоши и с силой их потер. – За это надо выпить.

– За что? – не поняла я.

– За то, что Саня перестанет мозолить собственную руку. Ему давно нужна была помощница, совсем ведь озверел.

Я крепко сжала зубы, понимая, на что актеришка намекает, и уже хотела высказаться по этому поводу, но меня опередили.

– Еще хоть стопку выпьешь, и я расторгаю контракт. – Малкин говорил прямо над моей головой, так что я даже вздрогнула от неожиданности. – Хватит отдыхать, Макс.

– Только не надо угроз, – поморщился Старовойтов. Но бутылку поставил на место. – Что прикажешь делать? Сидеть и читать томики Ницше?

– Учить слова. – Меня обошли слева, пахнуло дорогим мужским парфюмом. – Я выбил тебе роль в «Императрице» у Паши Клименко. Два дня съемок, а потом летим в Израиль на пробы к фильму «Проклятие фараона».

Миг, еще один – и перед нами, кажется, другой человек. Бодрее, сосредоточеннее и гораздо серьезнее.

– Как? – только и спросил этот новый Макс.

– У тебя очень хороший агент, Старовойтов, – хмыкнул шеф. – Не «пролюби» все из-за своей дурости.

– Не верю. Паша разорился на роль для меня? И в «Проклятие» позвали? С чего бы?

– С того, что ты красив, богат и знаменит. Ну и я реально хорошо знаю свою работу. Кстати, знакомься, моя помощница. Правая рука. Пока на стажировке. Ульяна.

Мое отчество демонстративно опустили и подчеркнули шаткое положение на должности, но хоть без аморальщины обошлось, вроде той, что гениальный актер приписывал.

– Здравствуйте, – как можно нейтральнее проговорила я. – Рада знакомству.

– Ты мне тоже сразу понравилась, мышка, – улыбнулся Старовойтов, протягивая руку и пожимая мои холодные пальцы. – Бледненькая какая, не гоняй ее сильно.

Последние слова были адресованы шефу, конечно, а вот смотреть Макс продолжал на меня.

– С этим как-нибудь сам разберусь, – ответил Малкин, щелкая пальцами. – Пошли, Ульяна. Дела.

Я снова сжала зубы и едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Так обращаться с собой я никому никогда не позволяла, но уволиться сразу было все равно что признать свою слабость.

– Не обращай внимания, – шепнул Макс за миг до того, как я забрала свою ладонь из его руки, – он не такой уж сухарь, мышка. Но бесить его тоже не стоит.

– Ульяна, – поправила его я. – Спасибо за советы и до свидания, Максим Андреевич.

Покидая его квартиру, я бросила последний красноречиво-брезгливый взгляд на мятую постель и бутылки на полу, после чего с чувством некоего превосходства гордо удалилась вслед за начальством.

Александр Сергеевич ждал меня у лифта, задумчиво постукивая длинными пальцами по стене и глядя в пол. Со мной он снова не говорил. Ни когда я приблизилась, ни в авто, ни в офисе. Но я упорно дошла за ним до кабинета, чтобы все-таки замереть на пороге с вопросительно-недоуменным выражением лица.

– Двери закрой! – недовольно рявкнул шеф, стоило ему усесться в глубокое кожаное кресло и откинуться на высокую спинку.

Я выполнила просьбу и хотела облегченно вздохнуть, когда услышала новый рык:

– С этой стороны, Рыбкина!

Пришлось войти, плотно прикрывая за собой двери.

– У тебя такой вид, будто я тебя уже утомил, – констатировало начальство.

– Ни капли, – ответила, подбираясь всем телом. Плечи выпрямила сильнее, натянула заинтересованную полуулыбку на губы, сцепила руки в замок. – Что будет угодно?

– Переигрываешь, – неожиданно спокойно отмахнулся Малкин и закрыл глаза рукой. – Голова у меня разболелась. Найди таблетку какую-нибудь и свободна на сегодня.

– Давление скакнуло? – уточнила я. – Вы гипертоник? Или наоборот? Что обычно помогает?

– Зануда, – тихо, почти неслышно, проговорил шеф.

– Значит, предпочтений нет, – догадалась я. – Удивительно. В вашем возрасте и при такой профессии уже надо знать… Ой, спазмалгон сейчас дам.

Я осеклась, увидев неожиданно озверевшее лицо Сергеевича и, стащив с плеча сумку, закопалась в ней едва ли не по самые уши.

– Что ты там про возраст лепетала, Рыбкина? – все-таки спросил Малкин, при этом усаживаясь ровнее и хмуря брови все сильнее с каждой последующей секундой.

– А что такого? – Я не нашла в себе сил промолчать. – Все болезни молодеют. От инсульта сваливаются совсем молодые люди. Поэтому и сказала…

– И сколько, по-твоему, мне лет? – Он склонил голову набок, вскинул бровь, забарабанил пальцами по столешнице.

– Да откуда мне знать? – пожала плечами, при этом жадно разглядывая по-мужски красивое лицо босса. Морщинки нашлись только по внешним уголкам глаз да на лбу еле видная полоска. Седины не обнаружилось, цвет лица показался здоровым… Но карьеру он строил не один год, а больше десяти. Значит, лет сорок? Решив сделать человеку приятно, сократила насчитанные годы: – Тридцать пять?

Малкин неотрывно смотрел на меня, только пальцами барабанить перестал, отчего вокруг повисла зловещая тишина.

– Тридцать четыре? – похлопала ресницами я.

– Тридцать два, Рыбкина, – закатил глаза шеф, после чего резко оттолкнулся ладонями от стола и поднялся. – Сам таблетку найду, иди с глаз долой.

– Давайте я завтра в аптеку с утра зайду, – предложила, чувствуя себя виноватой, – куплю вам аппарат для давления, и тогда в следующий раз можно будет понять…

– Домой, Рыбкина! – завопил Малкин, указывая пальцем на дверь.

Меня словно ударной волной вынесло из кабинета, и очнулась у самого лифта.

Нажав на кнопку вызова, услышала сзади флегматичный голос секретарши Светочки:

– Давно он так ни на кого не орал, видно, сработаетесь.