Часть 1. Закрой глаза. Глава 1

США, Мериленд, Балтимор.

Шерри

— Можно ее увидеть? — спрашиваю я, выдержав изучающий внимательный взгляд Дженнис Гилбер.

— Боюсь, что нет, Шерил, — доктор с сожалением качает головой. Поправив съехавшие на переносицу очки, она закрывает крышку ноутбука и складывает руки на столе, доверительно наклоняясь в мою сторону. — Твоя мама не готова принимать посетителей. Она вела себя агрессивно, и врачи клиники были вынуждены дать ей большую дозу успокоительного. Это временная, но необходимая мера. Как только ее состояние стабилизируется, мы назначим более щадящий курс лечения. Сейчас перед нами стоит задача в максимальные сроки помочь Дороти, выяснить, что послужило причиной срыва, и не допустить подобного в будущем.

— Сколько это займет времени? Как долго мама пробудет здесь? — встревожено уточняю я, рассматривая лишенное мимических морщин и каких-либо естественных эмоций лицо Дженнис. Врач похожа на вампира. Именно эта ассоциация рождается у меня в голове каждый раз, стоит зайти в холодный неуютный кабинет, сесть в кресло напротив и начать слушать ее ровный, монотонный голос, от которого безумно клонит в сон. Доктор Гилбер наблюдает маму больше десяти лет, и за это время ее внешность абсолютно не изменилась, и одета она всегда в одни и те же цвета. Возможно, Дженнис хороший психиатр, но мне рядом с ней некомфортно. Я физически ощущаю, как ее настырный взгляд пытается просканировать мои мозги.

— Предугадать сложно, Шерил, — наигранно мягким тоном отзывается женщина без возраста. Может быть она не стареет, потому что высасывает энергию из своих пациентов? Глупость, да? Но после того, что случилось с моей семьёй, никто не обвинит меня в том, что я испытываю острое недоверие ко всем мозгоправам. — Твоя мама страдает тяжелым психологическим заболеванием, характеризующимся непредсказуемой симптоматикой в стадии обострения.

— Мама проходила обследование месяц назад, и все было хорошо, —решаюсь возразить. — Она никогда не проявляла агрессии к окружающим, и это первый кризис за три года. Лечение помогало ей. Действительно помогало, — сбивчиво продолжаю, глядя в немигающие глаза доктора Гилбер. — Может, вы назначите новые лекарства, я подпишу необходимые бумаги и заберу маму домой? — спрашиваю настойчиво, но без особой надежды. Дженнис бескомпромиссно качает головой.

— Я знаю, как тебе тяжело, Шерил, но ты не можешь обеспечить круглосуточное наблюдение и оплатить сиделку. К тому же девушка, на которую напала Дороти, собирается подать иск. Для всех будет лучше, если твоя мама останется здесь.

— Боже, да не нападала она ни на кого! — возражаю эмоционально. — Мама увидела девушку, похожую на Руби, и просто хотела увезти ее домой. Она бы не сделала ей ничего плохого.

— Дороти сильно её напугала, схватила за руку, оцарапала и оторвала рукав блузки, — бесстрастно озвучивает уже известные мне факты доктор Гилбер. Очки женщины снова съехали на кончик носа, из идеального пучка волос на затылке вывалилась прядь, и только выражение лица оставалось по-прежнему вежливо-отсутствующим и фальшиво-сочувствующим. — Вырвавшись, девушка едва не попала под машину и до сих пор находится в стрессовом состоянии. Я связалась с твоим отцом, и он пообещал уладить вопрос с иском. Возможно, тебе стоит переговорить с ним насчёт материальной помощи на оплату сиделки для твоей мамы.

— Отец — мастак давать обещания, — я злюсь. Нет, я в бешенстве, хотя знаю, что не должна проявлять слишком бурные эмоции в кабинете доктора Гилбер. Наверняка она спит и видит, чтобы лицезреть меня в этом кресле в качестве пациентки. Я не преувеличиваю и не нагнетаю. У меня есть причины так думать, поэтому меняю тон голоса на более ровный. — Он и палец о палец не стукнет, чтобы помочь нам. У него новая семья, двое маленьких детей. Ему плевать, что происходит с бывшей сумасшедшей женой и дочерью, напоминающей о другой.

— Ты думаешь, что отец считает тебя виноватой в том, что ты выжила, а Руби — нет? — внимательный взгляд Гилбер забирается мне под кожу, выискивает слабые струны, чтобы дергать за них, наблюдая за моей реакцией, оценивая, анализируя… Вот оно. Именно то, о чём я только-то говорила. Доктор Дженнис уверена, что я замалчиваю свои проблемы, не озвучиваю страхи, подавляя их, отказываясь обсуждать. Она считает меня потенциально опасной, потому что внутри моей головы находится не активированная бомба, способная в любой момент рвануть. Но Дженнис ошибается. Я психически здорова, и у меня нет страхов, комплексов, ночных кошмаров. Мне некого и нечего бояться.

— Я сказала вам, что напоминаю отцу о Руби, — спокойно повторяю я. — И я, и мама, мы обе напоминаем ему о том, что отец хотел бы забыть. Я понимаю, почему он это делает. И не виню его.

— Ты очень умная девушка, Шерил, — задумчиво произносит Дженнис, поправляя отворот жакета. Психиатр недовольна, что у нее не вышло вывести меня из себя. Наша неприязнь взаимна. Я ее нервирую, хотя она тщательно пытается это скрыть.

— Я закончила университет с самым высоким средним балом на моем направлении, — сухо сообщила я. — Сейчас ищу работу. Как только устроюсь, найму сиделку и заберу маму домой. Поэтому прошу вас не беспокоить больше отца. Мы справляемся без него уже много лет. Я совершеннолетняя, и сама могу опекать мать, не прибегая к его помощи.

— Как лечащий врач, я обязана оповещать всех близких родственников, указанных в анкете пациента, — не соглашается со мной Дженнис.

— Бывший муж — это не близкий родственник, доктор Гилбер. Измените данные в анкете. Они устарели и давно не корректны. Некоторые ошибки могут очень дорого стоить, — четко выговариваю каждое слово, и непробиваемая Дженнис покрывается красными пятнами. Есть, у меня получилось сделать эту замороженную суку. — Я могу идти? Или у вас остались еще вопросы? — спрашиваю приторно-вежливым тоном.

— Одну секунду, Шерил, — вернув самообладание, доктор натянуто улыбается и, открыв ящик стола, достает оттуда свёрнутый помятый листок бумаги и передает мне. — Вот это мы нашли в кармане Дороти, когда ее доставили к нам.

— Это газетная вырезка … — озвучиваю я свои наблюдения и осекаюсь, пробежавшись взглядом по заголовку.