Глава 3

Милена

Приехав к зданию школы, какое-то время сижу в машине на парковке у ближайшего дома. Сжимаю руль со всей силы, пока костяшки пальцев белыми не становятся.

А чего я, собственно, боюсь?

Не могу понять, откуда внутри такая сильная тревога? Вернее, очень дурное предчувствие, что сегодня случится что-то из ряда вон выходящее.

Отгоняю эти мысли.

Там мой сын, и я должна разобраться в том, что случилось на перемене. Потому что Саша не мог. Просто не мог обидеть девочку! Я его воспитываю настоящим мужчиной.

Хватаю сумочку с заднего сиденья, выхожу. На улице отличная летняя погодка. Пикаю сигнализацией. Ровным шагом направляюсь прямо к школьному крыльцу.

Во дворе школы играют дети. Родители ждут окончания уроков, чтобы забрать своих малышей. Мамочки сбились в стайку, смеются.

— Милена, добрый день! — машут мне. — Ты сегодня рано!

Вздыхаю.

— Привет! Отпросилась с работы. Мне Михайлова позвонила, сказала… — замолкаю, взгляд падает на большую черную машину у входа в школу, — а это чья?

— О! А ты не в курсе? — щебечут мамочки. — Это наш первый отец-одиночка. Его дочь перевелась в наш класс. Ну очень богатый мужчина! Олигарх, говорят!

— Если он олигарх, то что забыл в обычной районной школе? — задаю риторический вопрос.

Они все начинают хихикать, кокетливо стреляя глазками в сторону машины, вокруг которой стоят три молчаливых охранника. А вот мне не до шуток.

Шумно выдыхаю. Какому чудовищу я перешла дорогу? Ну что за день такой? Начальник-извращенец, теперь вот дочурка какого-то богатея что-то не поделила с моим сыном.

Саша никогда не обидит того, кто слабее!

— Ладно, меня ждут, — натянуто улыбаюсь и иду в школу.

Ноги ватные, ладошки потеют. Ничего! Где наша не пропадала! Я рожала в бесплатном роддоме, где в самый тяжелый момент мне акушерка заявила: а ноги раздвигать было не больно?

Ничего хорошего мне богатеи не сделали в жизни. Так что я беру себя в руки, прогоняю прочь страх и гордо вздергиваю подбородок.

Толкаю дверь кабинета директора.

И замираю. Нет! Это просто не может быть правдой! Напротив директорского стола, развалившись и расставив длинные ноги, сидит… Ежов!

Где там рак должен был свистнуть? Прямо на вулкане Эйяфьядлайёкюдль, видимо…

Сбрасываю оцепенение. Мой сынок сидит напротив Ежова, серьезно смотрит на меня. Сейчас я вижу, как они похожи! Просто одно лицо!

Егор не должен узнать. Быстро подхожу, Саша спрыгивает со стула и обнимает меня.

— Привет, мам! — цепляется за меня своими ручонками.

— Милый! Как ты? — целую своего малыша в макушку, зло зыркаю на бывшего.

Одному богу известно, чего мне стоит сейчас это спокойствие! Потому что мысленно я уже впечатала сумочку в его самодовольную рожу. А каблук засунула в…

— Добрый день, — хмурится мужчина, возвращая меня от фантазий о сладкой мести к нелицеприятной реальности, — Милена Андреевна. Я отец Лилии. Егор Романович.

Делает вид, что не помнит? Или реально забыл?

Девочка прячется за отца. Миловидная, но совершенно на Ежова не похожая. Худенькая малышка не вызывает во мне негатива. Наоборот даже. Да, чужая дочь. Но она ребенок и ни в чем не виновата.

— Что случилось? — игнорирую Ежова, обращаюсь к директрисе. — Мой Саша не мог никого ударить, вы сами знаете. Он ни разу не был замечен…

— Надо же, так уж и не мог? — встревает Ежов, складывает ручищи на груди. — Он хотел отнять у моей дочери ручку. Не знаю, может, вы не можете обеспечить сына самым необходимым…

— У меня есть ручка! — Саша вдруг зло зыркает на Ежова и встает передо мной, словно закрывая от бывшего. — Не говорите так с моей мамой!

Глаза директрисы ползут на лоб. Ежов хмурится сильнее, Лиля осторожно выглядывает из-за массивной фигуры отца. Огромными глазами смотрит на моего сына.

Это твой братик. Сердце сжимается.

Несмотря на жгучее желание зарядить в высокомерный лоб бывшего что потяжелее, я вспоминаю о манерах. О том, что Егор чужой для меня. Я вырвала его из сердца. И больше он туда не проберется.

Я не опущусь до агрессии, тем более при сыне.

— Защитник, да? — усмехается Ежов и зло сверкает глазами.

Я вспоминаю, как раньше тащилась от этого взгляда. Но сейчас все иначе. Он тяжелый, пригвождающий к месту. Я смело на него отвечаю.

— Предлагаю все же выслушать обе стороны. Не знаю, с чего вы решили, что мой сын обидел девочку, — сухо замечаю, — но Саша никогда бы…

— Он не виноват! — выпаливает Лилия, затем снова прячется за отца. — Саша хотел подружиться, а я испугалась. Я…

— Я виноват! — заявляет мой сын, я окончательно теряю дар речи. — Попытался отнять у Лили ручку, она только защищалась!

Что тут вообще происходит?! Во все глаза смотрю на сына. Директриса вздыхает.

— Прости, мам, — Сашенька опускает взгляд.

— Но зачем? — растерянно спрашиваю. — У, тебя же есть ручки и тетрадки, милый.

— Я хотел ее подразнить, — тихо отвечает, отводит взгляд.

Обманывает. И тут меня осеняет! Мой сын защищает девочку! Потому что обиженной она не выглядит. Напуганной. Но кого боится?

— Вот мы все и выяснили, — заявляет Ежов, — так что ваши тирады, Милена Андреевна, совершенно неуместны.

Он смотрит на часы.

— Мне пора на работу. Насчет инцидента… я буду писать жалобу. И настаиваю на исключении Александра из учебного заведения. Он виноват. А настоящий мужчина всегда должен отвечать за свои поступки.