ГЛАВА 5. БОГДАН

— Рад, что приехал, — жмет руку Роман, мой давний приятель. Мы тренируемся вместе и держим пару фабрик на двоих. — Нам только несколько документов подписать.

— А были времена, когда ты вызывал меня на стрелку.

Мы ржем, идем внутрь трехэтажного здания. Эту фабрику мы отжали еще лет десять назад. Почти ничего не производившая тогда, сейчас она считается одной из лучших в стране.

После подписания идем обедать в столовой, где на нас то и дело посматривают девушки с производства.

— Так смотрят, как будто ты уже всех поимел.

— Да не, я не гажу там, где работаю. А у тебя что? Разобрался с Королевым?

— Да как тебе сказать? Сам, блять, уже не рад, но дело того стоит, — достаю телефон и показываю фотку Полины. Это первая фотография, на которой я ее увидел. Думал, блять, такие только в кино бывают. Эта гнида знал, что показывать.

— Ого. Он даст ее трахнуть? Ты, конечно, извини, но как-то дешево за три года, которые ты за него отсидел.

— Он отдает ее мне в жены. Так что эта цыпочка будет крутить фуэте на моем хере, пока не родит пару спиногрызов.

— Ну, вообще да, тебе для образа нужна такая вот жена, воспитанная и правильная. Ты же так и метишь в депутаты?

— Да. Цель пока такая.

— Но она балерина.

— Ну, это пока. Потом у нее не будет на это времени.

— Ну, ты красава. Денег с него не возьмешь?

— Да там нечего брать. Один дом, да и тот уже на грани, тачка, но ей лет пятнадцать. Он же просрал все, когда балерину свою лечил.

— В итоге мимо?

— Рак не пуля, просто так не вытащишь.

— Согласен. Любовь — зло. Она, кстати, готова?

— Да куда она денется, когда разденется.

Мы снова смеемся, когда слышим звон битой посуды и крики.

— Ты идиотка! Ты что, не видишь, что я тут стою! — орала злая бабища на совсем юную девчонку.

— Блять, — Рома трет переносицу. — Знакомый просил пристроить свою дочку, а у нее руки из жопы растут. Заебала.

— Найдешь выход.

— Обижаешь, — киваю, жму руку и наблюдаю, как он подходит к маленькой брюнетке, легко поднимает за воротник и уводит из зала. Бля, вчера мне хотелось точно так же сделать с охуевшей Полиной. Она, блять, думает, что весь мир у ее ног, что каждый должен чуть ли не в ноги кланяться ее красоте, при этом по большей части ничего из себя не представляя.

— Алло? — поднимаю трубку. — Что?

— Богдан Владимирович, вы просили сообщать о передвижениях Полины. Она обедает с сыном Соломина.

— С тем белобрысым гондоном?

— Да. Они сейчас в кафе «Трава». Будут указания?

— Нет, я сейчас приеду.

Спокойно доедаю.

Не хотелось бы после свадьбы запирать Полину в доме, но, судя по всему, придется. По крайней мере, пока я не буду убежден в ее полной мне верности.

Еду в это молодежное пафосное кафе, в котором, естественно, смотрюсь совершенно несуразно, сразу привлекая внимание. В том числе внимание своей невесты. Она дергается, как от испуга. Корчит свою моську, хотя ее это совершенно не портит. Даже это дебильное высокомерное выражение лица. Но я уверен, что мне она понравится гораздо больше, когда будет на коленях просить мой член с высунутым как у собаки языком.

На меня оборачивается и ее приятель, которого я просто хватаю за воротник и сажусь на свое место.

— Свободен.

— Что вы себя позволяете, — верещит этот придурок, не понимая, с кем разговаривает. Жаль, что мне теперь нельзя драться на людях, хотя порой очень хочется вспомнить темное прошлое и делать, что хочешь. Я просто встаю, обнимаю пижона и шепчу в проколотое ухо.

— Если ты отсюда не съебешься, я зайду вечером к твоему папаше и расскажу о твоих делах с наркотиками. А если ты еще раз появишься в поле зрения Полины, то я найду всю твою заначку и запихну ее тебе в задницу. Пошел нахуй отсюда.

Он отшатывается, забирает со стола свой телефон и убегает, а я спокойно сажусь за стол и с отвращением смотрю на салат с кальмарами. Отодвигаю.

Полина смотрит на меня в шоке, моргает пару раз, потом говорит.

— Вы, вы… Что вы тут делаете?

— Свидание, — пожимаю плечами и выпиваю коктейль. А вот он вкусный. — Еще принеси этого сладкого дерьма.

— Ну, думаю, вы можете побыть и один, а мне пора на занятия.

— Сядь, — ставлю стакан на стол излишне громко. Потом поднимаю глаза. Хочется орать на нее, может быть, даже ударить, но вместо этого в голову лезут яркие порно картинки. Она бы отлично смотрелась обнаженной на этом столе. Представляю, в каком бы шоке были представители золотой молодежи. — Я терпеть не могу, когда меня позорят. Если ты, так скажем, встречаешься со мной, будь добра не назначать свидания другим.

— Это было не…

— Плевать как это называется. Ни один нормальный мужик не потерпит, чтобы его выставляли клоуном.

— Я понимаю. Простите меня. Я не хотела ничего плохого.

Я опешил даже от ее извиняющего тона. Еще вчера она обращалась со мной как со слугой, а сегодня так сладко улыбается. Так сладко, что в пах резко приливает кровь. Если она так будет улыбаться мне перед минетом, то я, пожалуй, разрешу ей позаниматься балетом пару лет, пока она не родит мне ребенка.

— Ничего. Если ты все, — допиваю свой коктейль, который незаметно принесли. — То могу отвезти тебя на тренировку.

— На репетицию.

— На нее. Да.

— Тогда, если мы на сегодня закончили…

— Нет, по плану у нас планетарий. Тебе должно понравиться.

Ее улыбка сходит с губ, а температура между нами опускается ниже нуля. Ах, вот оно что, она думала, что сегодня у нее будет свободный вечер?

— Знаете, я даже с подругой не могу увидеться.

— А что, телефоны запретили?

— Нет, но…

— Ну, вот сегодня ты могла встретиться с подругой, а предпочла ей Соломина.

— Это совсем другое! Какой же вы… — она не договаривает, проходит мимо меня, мазнув по лицу кончиками волос.

Держаться, Дубровский! Держаться. Скоро она будет просить прощения за каждое резкое слово, за каждый высокомерный взгляд… Совсем скоро она будет лежать распятой, пока ты будешь ее трахать.