Глава 1

Глава 1

Алан

Чехия, Прага

Я понял, что мне этого не хватало, давно не хватало, уже месяца три. С тех самых пор, как мать спалила, что я дерусь… Сколько же было криков, сколько ругани, жуткий скандал с отцом. Это горская кровь в них играет. Я ж понимаю. И во мне она бежит диким, стремительным потоком по венам, словно река в оковах острых скал…

Я вырос между Дубаем и Флоридой. Неплохо знаю Москву, куда часто наведываюсь и планирую в скором времени там обосноваться на какое – то время. Зато на малой родине, в горах, был от силы раза два, скорее как турист. Родители – нечастые гости там, где родились и выросли, но… как бы ни было, я чувствую особую, магнетическую, почти сакральную связь с тем местом. Удивительное ощущение, одухотворяющее и в то же время, приземляющее в хорошем смысле – дающее мне какую – то крепкую, устойчивую связь с землей моих предков… Особенно ярко я ощущаю это чувство на арене… Культурный, образованный Алан тактично отходит в сторону, уступая место дикарю… Разнузданному, бесстрашному, свирепому… Такой живет в каждом из нас, кавказцев, даже самых продвинутых и далеких от традиций, пусть мы и пытаемся спрятать эту свою суть под строгие европейские костюмы с идеальной посадкой, полученные знания и современные офисные профессии.

Наверное, я бы хотел однажды вернуться туда, в горы, не навсегда, на время. Пожить той – странной, аскетичной, суровой жизнью, воспитывающей из мужчин непреклонных, непобедимых и непоколебимых бойцов. Подышать чистым, как горный хрусталь, бьющим под дых своей свежестью воздухом, поесть аскетичную, но вкусную незамысловатую пищу. Меня так сильно тянет туда… Поэтому и девушка у меня, несмотря на столько проходящих красоток, оказавшихся в моей постели, из наших. С Миленой мы встретились случайно, она прилетела из России в Штаты в гости к своей тете, с которой общается мама. У моих не так много друзей – земляков в Америке, но парочку все – таки есть. Тетя Альбина одна из них. Племянница этой тети Альбины сразу мне запала. Скромная, невинная, красивая… Она на третьем курсе медицинского. Семья хорошая, живут в Москве, но традиции чтут, связь с родиной не теряют… Одета сдержанно, скромно, и в то же время стильно… Увидел ее – и понял, что словно спокойный с ней рядом, умиротворенный. Она была, как вода, мягкая, обволакивающая, успокаивающая и питающая… От таких хорошо рожать детей… Она – моя гавань. Мой внутренний зверь довольно заурчал, дав сигнал, что нужно действовать.

Не стал ходить вокруг да около. В тот же день, после семейного ужина сказал, что она мне нравится и хотел бы пообщаться… И мы общались – созванивались, списывались. Съезжались несколько раз в месяц на свидания на нейтральной территории. С этим тоже было строго – родители ее одну не отпускали, поэтому ездила она всегда с кем – то из своих родичей. А мне это даже нравилось… Была в этом какая – то чистота, правильность, так недостающие в нашей испорченной жизни… Правда, это полностью лишало меня возможности продвинуться куда – нибудь подальше в плане более интимных отношений с ней… Мы только целовались, да и то всего раз… Пошли в кино на какую – то дурацкую комедию, в то время, как сопровождавшая ее старшая замужняя сестра с кайфом смотрела отвратительный ужастик. Этим и уговорили – очень уж она хотела на тот самый хоррор.

Мне понравилось ее целовать… Мягкие губы, цветочное дыхание, робкий стук сердца. Птичка. Да, она была похожа на маленькую нежную птичку…

Мы сразу договорились, что сватать я ее приду в этом году. Вот, окончит третий курс – и все официально объявим. Одену кольцо на палец – а там посмотрим, когда свадьбу сыграем. Милена покладистая девочка, неконфликтная… То, что нужно. Я знаю, какой вопрос то и дело крутится у нее на языке, но она так и не решается его произнести… Ее, конечно же, интересует, где мы будем жить после свадьбы. Понятное дело, ее дом – Россия. Там ее родня, ее семья, ее жизнь… Да и английский у нее пока слабоватый… Я пока для себя окончательно ничего не решил, но даже для бойцовской карьеры сейчас, скорее всего, лучше перебраться в Москву, хоть это тоже очень сильно не понравится матери. Да что ей вообще нравится из моей нынешней жизни. Она столько сил вложила в то, чтобы я стал молодым, подающим надежды архитектором… А мне все это не нужно на фиг… Я вот этим живу- кайфом, адреналином, жаждой победы… Инстинктами…

Откидываю мысли о семье. Снова возвращаюсь к реальности. А тут все то, что так люблю, как бы мама ни пыталась мне навязывать эстетику высокого искусства – вой толпы, крики девчонок, готовых ради победителя на всё, вкус этой самой победы, пусть и отдающий металлическим привкусом… Как я завожусь от этого состояния… Когда тело сливается с коллективным экстазом, подбрасываемое на вибрациях эмоций исступленной толпы, когда все мысли, чувства, эмоции в стороне и есть только октагон, а на нем он, противник – тот, кого тебе нужно ушатать…

Я часто спрашивал отца, что он чувствовал к соперникам… Ведь они формально твои враги, но… ответ меня в детстве всегда поражал… «Что угодно, только не ненависть, сынок… Главный соперник себе на ринге ты сам – со своими страхами, неуверенностью, смятением… А эти, кто стоит против тебя, просто средство победы или поражения этих твоих истинных соперников»… Тогда я не понимал его слов. Сейчас считаю их гениальными… Стоит вот так вот взглянуть на происходящее в октагоне, появляется трезвость и спокойствие, так необходимые для победы…

Я был уверен, что сегодня не облажаюсь… Просто знал. Меня интуиция вообще редко подводит. Это от матери…

До боя минут пять. Зал гудит. Я выхожу первым. Начинает играть любимый дип басс. Внутри все клокочет. Рука отца одобрительно опускается мне на плечо. Рядом верный друг и спарринг – партнер Давид, наш семейный док, еще пару человек поддержки. Не люблю толпы фанатов и свиты… Уж пока – то мне это точно незачем… Мне бы пока себя показывать, не до павлиньих хвостов, хотя отец вот никогда ничего никому не доказывал, этим самолюбованием никчемных борцух не грешил, хоть мало кто с ним по крутости мог соревноваться…

Слышу пульсирующие удары адреналина, бьющего по вискам, наставления рефери. Мне вставляют каппы в челюсти, проверяют перчатки. Примеряюсь к арене и ее покрытию – совершаю прыжки и выпады, пользуясь временным зазором до выхода соперника. А потом глаза опускаются на первый ряд.

– Это кто? – сипло спрашиваю я стоящего рядом у клетки Давида. Я сейчас не в состоянии оторвать глаз от этой девчонки… Ругаю себя в голове последними словами, что вместо мыслей о предстоящем бое залипаю на телке, но не могу отцепиться от нее… Меня тянет на нее смотреть, как пчелу на сладкое…

– Это, – усмехается друг, – телка Барина. Не видишь что ли? Рядом с ней сидит.

О Барине я слышал и много раз видел его в действии. Хорошей борец. Уже, правда, почти пенсионер, но свое отпахал в клетке на пять с плюсом – лет десять ушатывал соперников. Наверное, самый успешный из славян после Емельяненко. Уважаю его как профессионала, хоть лично и не знакомы. Увидел моего отца, почтительно встал, поздоровался традиционными объятиями. Еще бы. Алмаза – то все знают…

– Так что за краля? – стараюсь звучать спокойно, но не могу… Она цепляет меня… Не по – детски… Почему – то хочется о ней узнать…

– Чувак, выдохни, а? Лучше о бое думай. Тебе зачем эта соска конченая: Вебкамит… Повода заходиться сердцебиением и переживаниями нет, явно на принцессу твоей мечты не тянет. Можешь подрочить на нее после боя по компу или телефону…

Я ошарашенно перевожу взгляд на друга.

– Чего? В порнухе снимается что ли? А как Барин позволяет?

Давид еще шире улыбается, но как – то злобно, раздраженно. Не пойму я его реакции… Ему – то что на нее. Она ж не его сестра… Ну снимается… Бля, снимается?! Ну как так… Зачем…

– Ну можно и так сказать, что в порнухе… Не знаешь про вебкам? Ну ты даешь, брател. Кто ж там не зависал… Короче, это такое видеоприложение, где можно за телками подглядывать… Типа общаешься с ними, просишь их всякое сделать… можно больше заплатить – позвать на приват, тогда они переходят в отдельный чат только с тобой. В сухом остатке, на что уболтаешь, то и будет… Стриптиз, танцы откровенные, может что и похлеще… Пиздец как заводит… Больше, чем порнуха эта конченная устаревшая…

Я слушаю его, не веря в то, что он говорит… Смотрю на ее лицо… На эти алые, ненакрашенные губы, пухлые и сочные, как ягоды. На идеальную белую кожу, длинную шею, черные шелковые волосы… Она не выглядит, как дешевая шлюха… Может, он стебётся?

– А Барин знает, что ты сейчас пи…ишь про нее? – спрашиваю раздраженно.

Давид хмыкает и отвечает на пониженных тонах.

– Слушай, ну про Барина про самого все давно знают… Эта Бэлла для него – чисто прикрытие… Он же из этих, заднеприводных… Спит со всякими жоржиками втихую… Не знал?

Я опять удивленно поднимаю глаза на друга. Сегодня день идиотских откровений? Конкурс на самую нелепую новость?

– Она просто с ним бывает иногда на публике, чтобы рты незнающим позакрывать… Типа, такая договоренность у них, камуфляж его голубятни… И ей тоже пиар… Ей же вечером перед камерой жопой и сиськами трясти, а тут слухи о том, что сам Барин ее чпокает… Многим заходит… На телку Барина охотнее идут смотреть, чем на незнакомую левую чиксу… Они и сюда – то припираются из – за пиара… А что, умная баба… Мужиков здесь море… Все ее знают и хотят, а Барин защитит, в обиду не даст… Короче зайка приходит хвостом помахать пред стаей волков… И видишь, как успешно, раз ты вместо Марчелло с его пудовыми кулочищами о ней думаешь…

– Она ведь точно из наших. Ну, я вижу по внешности… Черты лица… Цвет волос… – задумчиво продолжаю я.

Давид ухмыляется.

– Да, братэл, засиделся ты там у себя в Штатах. Таких новостей не знаешь… Она ж в республике знаменитость, ёпт. Каждая собака ее знает.

Я удивленно перевожу глаза на друга. А потом опять на нее. На ее идеальную белую кожу, на сочные губы, глаза огромные, эти длинные шикарные волосы цвета вороньего крыла, которые хочется со всей дури потянуть на себя, чтобы… Чтобы выгнулась дугой…

Бля, о чем я думаю перед боем… Насилу отрываюсь от нее. Пытаюсь выкинуть из головы шалаву. Усмехаюсь сам себе. Это ж надо- порнушница из республики… И как ее еще никто не пришил. У нас и меньших грехов не прощают. Как жили в доисторические времена, так и живем…

Стараюсь не думать о ней, разминаюсь, концентрируюсь на поединке. Уже слышу музыку, под которую выходит противник. Пару минут – и заваруха начнется… Еще несколько выпадов, настраиваюсь на боевой лад… Пересекаемся с отцом кратким многозначительным взглядом. Всё, я готов… А потом снова зачем – то поднимаю глаза на зрителей и… встречаюсь с Ее взглядом… Мир летит в пекло… А я за рулем этой адской машины…