Грязная тайна примерной адептки. ГЛАВА 2. Пилюля послушания

С того самого момента, как она покинула кабинет ректора, взять себя в руки было практически невозможно. Ее буквально трясло, каждая клеточка тела пылала яростью! Но при всем при этом, Милнис понимала, что внешне должна сохранять хладнокровие. Никто из ее приятелей не должен догадаться, что между ней и ректором произошло что-то хоть немного выходящее за грань нормального! Зачем вызывал? Да просто нервы потрепать! Вечно этому мерзкому типу неймется!

Непринужденно улыбаясь, девушка отсидела оставшиеся лекции, а после направилась в свою комнату в общежитии. Которую, благодаря собственному обаянию и влиянию жениха, начиная со второго курса, занимала одна. И сейчас она, как никогда ранее за время своей учебы, порадовалась отсутствию соседки. У той, безусловно, появилось бы слишком много лишних вопросов от того, что Милнис уходит куда-то посреди ночи.

Поймав себя на мысли, что на полном серьезе собирается пойти на поводу у ректора, поддаться на его шантаж, девушка едва не свалилась на кровать, истерично хохоча. Еще никогда ее не переполняла такая остервенелая ярость. Уже не первый месяц она забавлялась в ночных клубах, раз за разом отдаваясь десяткам, если не сотням мужчин… а правда, сколько уже у нее их было?

«Проклятье, как это я не додумалась завести блокнотик, в котором ставила бы галочку за каждого любовника?», – подумала Милнис, давясь слегка безумным смехом.

Вот только все эти мужчины были ее развлечениями, ее грязными игрушками. Каждую из которых она выбирала сама, и которым отдавалась добровольно. Но ни один из них не принуждал ее, не шантажировал, не заставлял спать с ним против ее собственной воли… а если бы и попытался, то она бы просто воспользовалась против них элементарной магией, которая помогла бы защититься, при этом оставшись незамеченной как чародейка.

А ректор… да, он был красив. Чего там таить, этот стервец тридцати семи лет был красив! Чертовски красив! Той самой зрелой красотой, которая бывает только у мужчин, разменявших четвертый десяток. Крепкие широкие плечи, высокий рост, проницательные зеленые глаза, длинные белые волосы, собранные в хвост на затылке, и такие нежные руки, от одного воспоминания о прикосновении которых прошибало холодным потом! По сравнению с этим мужчиной меркли все ее любовнички в клубах… да что там, даже ее женишок – первый красавчик факультета – казался блеклым слюнтяем.

Только оставалось одно но: Рамод Дейхатис был абсолютно, безнадежно мерзким типом, от взгляда на которого у нее в груди вспыхивало ничем необъяснимое, но от этого не менее невыносимое отвращение. И оно лишь усиливало злобу от уязвленной гордости, связанную с тем, что ее принуждали переспать с ним!

И все же, Милнис пришла к выводу, что даже при таком раскладе халтура недопустима. В конце концов, ректор вполне не двузначно дал ей понять, что с легкой руки пустит всю ее жизнь по ветру, если она не пристанет на его условия и не согласится поразвлечь его этой ночью. А значит, она должна сделать все на высшем уровне: так, чтобы уж точно не осталось никаких сомнений в том, что цена за компрометирующие записи полностью уплачена.

Потому собравшись с мыслями, и попытавшись засунуть все свои эмоции куда подальше, девушка приняла душ. После чего достала из шкафа и одела под форменную мантию Академии красную плиссированную мини-юбку, белые кружевные чулки и блузу, которую завязала, обнажив упругий живот. В довершение же картины собрала блондинистые волосы до плеч в два милых хвостика.

Когда на часах было без пятнадцати одиннадцать, Милнис наложила на себя заклинание, которое не дало бы ей забеременеть, выпорхнула в коридор и, торопливо покинув территорию студенческого общежития, направилась к жилому корпусу преподавателей. И ректор, чтоб ему неладно, не соврал: пока она шла, ее не побеспокоили никто и ничто – охранные заклинания были выставлены именно так, как он и обещал.

«Я просто пересплю с ним, и все. Это будет нетрудно», – заверила себя девушка, прежде чем потянуть за дверную ручку покоев ректора.

Он ждал ее в гостиной. Стоя у окна в одном лишь черном халате и в предвкушении потягивая виски из граненого стакана.

– Проходи, – небрежно бросил Рамод, а после – едва заметно, но очень хитро ухмыльнулся.

Поборов минутное оцепенение, Милнис закрыла дверь и сделала несколько шагов.

– Знаешь, я никак не ожидал от тебя такого, – вздохнул ректор, неспешно подойдя к девушке. – Ведь твоя семья, – хоть она и не богата, да и в ней не было никого, обладающего магическим даром, – более чем благополучная. Родители – офисные работники, у которых пусть и бывали трудные времена, но дети не знали нужды. Кстати, о твоем брате. Мне тут стало интересно, а с ним ты часом не…

– Нет! – грубо перебила девушка.

– В самом деле? Даже как-то странно, – недоверчиво хмыкнул ректор. – Чтоб такая нимфоманка, имея под боком симпатичного старшего братишку…

– Герен был у меня первым, – прошипела Милнис, всеми силами стараясь сдержать неуместную злобу.

– То есть, твои приключения начались уже после знакомства с ним? – заинтересованно протянул Рамод. – Неужели этот парень так плох в постели, что ты решила пуститься во все тяжкие? – иронично хмыкнул он. А после, прибавив в голос поучительных ноток, добавил: – Ведь он так тебя любит. Узнай бедняга, что ты изменяешь ему, да еще и так эпично, и это разобьет ему сердце! Вот так жестоко, когда до вашей свадьбы осталось всего ничего…

Торопливо расстегнув форменную мантию парой легких движений, Милнис сбросила ее с плеч, позволив гладкой ткани соскользнуть на пол.

– Мисс Айзенберг! – охнул ректор, вгрызшись в девушку взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Похоже, распутство уже успело пропитать каждую клеточку вашего тела! Неужели вам не стыдно?

– Что? – растерянно выдохнула Милнис.

– Такие вот жесты, и эта одежда, когда вы стоите наедине с ректором вашей Академии в его покоях… Когда я пригласил вас побеседовать, в надежде на то, что мы сможем как-то решить вашу проблему. А вы вот так просто берете и буквально предлагаете мне себя? – вздохнул мужчина, осуждающе качая головой.

Она понимала, что это – лишь издевательства. Просто циничная, наглая актерская игра, нисколько не скрывающая всей своей наигранной фальшивости. И все же, Милнис захотелось немедленно схватить валявшуюся на полу мантию и прикрыть ею свой откровенный наряд, на который ректор смотрел с демонстративной похотью.

– Что ж, мисс Айзенберг, раз другие способы решать проблемы вам чужды… – протянул мужчина, медленно опускаясь на стоящий посреди гостиной бежевый диван. – То я позволяю вам воспользоваться тем, что вы сами выбрали, – бросил Рамод, с подлой ухмылкой развязав и распахнув халат.

Заскрипев зубами, Милнис чудом сдержалась от злобных комментариев и подошла к нему. Вот только злобу в своих собственных глазах сдержать была, увы, не в силах.

Как она и предполагала, ректор мог похвастаться потрясающим телом! Подкачанный торс, крепкие руки, и кубики на животе, которые ей, несмотря на весь ее гнев, невыносимо захотелось лизнуть. А еще – выдававшее Рамода с потрохами мужское естество, в ожидании стоявшее торчком.

– Ну же. Ты ведь знаешь, что делать? – напряженно прошептал ректор.

Стиснув зубы, Милнис сняла кружевное белье и бросила его на журнальный столик. А после, не в силах скрыть отвращение, села сверху на Рамода и направила в себя его твердый словно камень член.

Его лицо напоминало лицо наркомана, вколовшего себе в вену дозу. И когда Милнис начала медленно двигать бедрами, его глаза невольно закатились, а с губ сорвался возбужденный стон. Этот мерзкий тип откровенно, не скрывая, ловил кайф!

«Ненавижу! Ненавижу его!», – думала Милнис, закусывая губы, чтобы самой не застонать слишком громко. Отвращение, которое она испытывала от ощущения члена ректора внутри своего тела, предательски усиливало возбуждение, взрываясь в ее голове мириадами ярких красок! Упираясь в его живот, нежные ладони скользили по твердым кубикам пресса, жадно исследуя каждый изгиб тренированного тела.

А в следующий миг Рамод, словно взорвавшись, сбросил с плеч халат и впился пальцами в ее упругие бедра. Вскрикнув от возбуждения, Милнис запрокинула голову и протяжно застонала, когда ректор прижался губами к ее шее. Каждый его поцелуй – жадный, жесткий, – усиливал тошноту, подступавшую к горлу. Ей все никак не удавалось поверить в то, что она делает это! Вот так просто берет и скачет на члене мужчины, принуждающего ее переспать с ним! А особенно в то, что этот мужчина – мерзкий ректор Академии Молний, которого она невзлюбила с первого взгляда… а теперь искренне, всем сердцем ненавидела.

Задирая ткань короткой юбки, Рамод провел ладонями вверх, по вздрагивающему животу, с единственной целью: высвободить нежную грудь из завязанной узлом блузы и белоснежного бюстгальтера, чтобы в следующий миг смять ее, жадно захватив губами твердый розовый сосок. Перед глазами ректора все просто темнело от невыносимого восторга! Милнис Айзенберг, эта миленькая дрянь, наконец-то скакала на нем, сжимая его член своей нежной плотью, которую до него уже попользовало бесчисленное множество мужчин. И Рамод готов был дать руку на отсечение, что на всей этой планете он был последним, кому бы Милнис отдалась, если б не его маленький шантаж. Эта мысль одновременно раздражала его, будила дикую ярость… и заводила настолько, что все его существо поглощало возбужденное безумие.

Прошло несколько секунд, прежде чем Милнис осознала, что яростно царапает потную спину ректора, ощущая каждое движение крепких мышц, а ее грудь с силой прижимается к его торсу. А еще через несколько секунд девушка поняла, что ее лоно переполнено горячей, вязкой спермой, которая медленно вытекает, хоть обмякающий член все еще внутри ее тела. Она спала со многими мужчинами, и мало кого из них смогла бы вспомнить. Но ни с одним из этих мужчин еще не испытывала настолько безумного оргазма, как сейчас. И от того этот оргазм становился еще более мерзким.

– Молодец, Милнис, – коварно прошептал ректор, безнадежно пытаясь восстановить сбитое дыхание.

Стиснув зубы, девушка слезла с Рамода, вот только сразу же зашаталась, и ей пришлось опуститься на диван.

– Теперь вы удалите записи? – выждав паузу, поинтересовалась она.

– О чем ты? – цинично хмыкнул ректор, запахивая халат. И от его слов по спине девушки пробежали мурашки.

– Ну, я ведь…

– Да, ты была великолепна, – заверил мужчина, подойдя к тумбочке, чтобы начать рыться в выдвижном ящике.

– Так значит, я заслужила удаление записей? – растеряно прошептала Милнис.

– Ты отработала мое молчание… на определенное время, – ухмыльнулся Рамод, а после, развернувшись, подошел к ней, чтобы со все той же ухмылкой застегнуть на ее шее украшение, плотно прилегающее к коже. – Это твой ошейник, Милнис.

– То есть?

– Он будет слегка, совсем немного, нагреваться каждый раз, когда я пожелаю тебя видеть. Когда это произойдет, тебе следует немедленно направляться ко мне. И уж постарайся, чтоб все было не хуже, чем только что! В конце концов, именно в твоих интересах, чтобы я был всем доволен. И да, с твоими развлечениями на стороне тебе, увы, придется завязать. Отныне единственным мужчиной, с которым ты будешь наставлять рога своему парню, буду я.

– Эй, ты что вообще несешь?! – вскипела девушка и вскочила с диванчика, мигом забыв и об официальном тоне, и о головокружении, из-за которого на ногах все еще было трудно устоять.

– Будьте повежливее, юная леди, – проговорил ректор, одним легким движением обвив ее талию и прижимая ее к себе. – Ты ведь дорожишь своим секретом, Милнис? И всем, что разрушит его раскрытие?

Наслаждаясь оцепенением студентки, мужчина прижался к ее губам: властно, жестко, жадно и откровенно цинично.